С утра, чуть солнце из-за горных гряд
на красных крыльях взмыло в небеса,
роняя златоперистый наряд
в родник зари, в залив, на паруса, —

я вынырнул из бездны тайных снов
и по земле пошел за солнцем вдоль
бесплодных нив, сожженных городов,
где дети голодают, где глаголь

торчит средь обезлюдевшей земли,
где смерти дух, кровавоногий конь,
попрал надежды жизни и любви,

и, как в могилу, в мертвенную сонь,
наполнив злобой мира корабли,
Уплыл я в ночь, где дотлевал огонь.

Как утром гор гнездо оставит здесь
златая птица солнца, вознося
свой пух на голубое дно небес,
а гномы заклинают паруса,

я возвращаюсь из долины снов,
и начинаю путь сквозь серый ад,
дорогой стали, боли и оков,
где хлад земли и голод бледных чад

как фон для танцев призраков, где смерть
кровавыми подошвами прошла,
растаптывая всё, чему гореть;

мне груз вины, агонии и зла,
в своей могилы трюм сгрузив, успеть
уйти бы в ночь сквозь зарево костра.

Í morgun þegar sól af fjallsbrún flaug
og felldi ur rauðum vængjum gullinn dún
á daggarblámans djúpu himinlaug,
dvergaskip smá með stöfuð segl við hún,

sveif ég af dulu draumahafi, leið
dagur um nakta jörð og gliti sló
á stálgrá virki, höfgan hangameið,
hungurföl börn á dreif um sviðinn skóg

mannauðra byggða, mjúkan vofudans
morðelda þar sem feigðarmaran tróð
blóðugum iljum líf og vonir lands;

hjá lágum gröfum dvergaskip mín hlóð
ég sekt og hatri, helnauð dýrs og manns,
og hvarf á náttsvart djúp í rauðri glóð.